Форум » Город » Камера в Петропавловской крепости » Ответить
Камера в Петропавловской крепости
Владимир Корф: Камера для заключенных
Михаил Репнин: - Господи, я слышал многое во дворце об этой особе. Также наслышан о гневе Императора ко всем, кто имел отношение к этой истории... - Михаил вздохнул, опустив голову. - Но...но я не понимаю! - восклинул Репнин - Как можно из-за женщины ставить крест на судьбе?! Что за прихоти вечные! - он взмахнул руками в негодовании и резко встал. - Вот вы думаете, почему мы все здесь сидим? - посмотрел он на старика вопрошающим взглядом - Всего лишь потому что наш друг, Владимир - Миша подошел к Корфу и положил руку на плечо. - Приревновал свою невесту к наследнику! Михаил высказал все, что думал по поводу этой глупой дуэли абсолютно незнакомому человеку, потому что до сих пор не имел возможности сказать это Корфу. - Какая глупость!
Полковник Заморёнов: - Все дело лишь в ревности? - спросил Заморёнов, делая выражение лица непонимающим. Брови поползли вверх от наигранного удивления и непонимания. На самом же деле он понял, что дело кончилось дуэлью, но всем своим видом показывал, что ничегошеньки не знает и не понимает. Некая "маска", чтобы выяснить всё до мельчайших подробностей, а после доложить императору. На первый взгляд, неплохие молодые люди. - где-то подсознательно понял он.
Владимир Корф: - Это долгая история... - сказал Владимир, потягиваясь. На холодном жестком полу сидеть и лежать было не очень удобно. - Но то, что это была в первую очередь моя глупость - соглашусь. - взглянул он на Мишеля. - Спокойнее надо ко всему относиться... хотя ты еще долго меня не поймешь, пока сам не полюбишь. Размявшись кое-как, Владимир снова сел на пол и почти себе под нос пробормотал: - Лучше б я и впрямь застрелился. Дурацкая осечка...зато следующий бал танцевался б на Корфовских костях. - и снова впал в чуткое забытье.
Михаил Репнин: - Идиот! - в сердцах кинул Михаил. Он отошел резко от друга и оказался рядом со стариком. Уже смотрев только ему в глаза, он стал продолжать рассказ, которого тот так и не дождался от Корфа. - К сожалению наследник понял превратно поступок Владимира и... - тут Мишель откашлялся - Вызвал его на дуэль - махнул он рукой. Ну как же глупо, как же глупо! Какая дурацкая причина! Глаза у их сокамерника поползли вверх. Репнин кивнул: - Да, да! Именно на дуэль! Мы сначало было хотели принести извинения. Но Александр не принял их. Поединок состоялся... - он живо жестикулировал руками, а в конце с выдохом опустил голову.
Полковник Заморёнов: На полковника сразу свалилось столько информации... Попытка самоубийства, осечка.. Извинения, которые наследник отверг... Даа уж.. Хоть список составляй! Но все быстро запомнилось, т.к. каждая мелочь имела не маловажное значение. Особенно для императора. Сейчас жизнь этих людей зависела в первую очередь от государя, а потом уж от полковника. Ведь именно Заморёнов должен был все выяснить и доложить Николаю. А на его взгляд, вся эта дуэль - случайность, и виновность всего этого лишь в ревности и горячности молодых людей. А по сути, никто ведь не пострадал! Император, по мнению полковника, должен был помиловать Корфа и Репнина! Я думаю, что Александр уже говорил насчет этого с Николаем. Нужно их спасать. - он посмотрел на всех присутствующих. И даже начал уважать этих людей.. Но молчание затянулось, надо было что-то говорить, иначе будет странно.. - Царевич не пострадал? - первое, что пришло в голову, сказал Заморёнов. Он посчитал, что его долгое молчание примут как переваривание всего того, что ему поведали.
Михаил Репнин: - Нет, нет! - заверил его Мишель. - Никто не пострадал. Если не считать руки Владимира. - подошел он к другу, показывая на черную перевязку. - Но как вы понимаете, даже если бы в наследника не целились, все мы оказались бы здесь... - протянул Репнин, закидывая наверх голову. Насколько же бестолковыми бывают люди! Из-за каких-то нелепых понятий о чести такое количество людей страдает! Но так было всегда: из-за прихотей больших, страдают маленькие... Отвлек Михаила от этих философских мыслей лязг в замочной скважине. Все четверо повернулись на звук...
Полковник Заморёнов: - Пора, старик. Пожил уже свое. - оповестил всех только что вошедший офицер. Двое охранников взяли Заморёнова под руки и повели к выходу. Полковник сделал немного испуганное лицо, обернулся возле двери и в последний раз посмотрел на Корфа, Репнина и Андрея. - Прощайте господа. Я надеюсь, Вам повезет больше, чем мне.. - с грустью в голосе проговорил "старик". - Хватит болтать. - перебил его один из людей. Заморёнова вывели из камеры. И спустя около двух минут раздался выстрел... и наступила полнейшая тишина...
Михаил Репнин: Миша сглотнул. Старика, с которым они еще минуту назад премило разговаривали, вели на смертную казнь. Вот так просто... Без лишних слов со стороны властей... Нервный холодок пробежал по спине. - Если его ведут на расстрел только из-за того, что он помог любовнице Александра, пусть даже против воли Императора, что же сделают с нами? - Репнин посмотрел на друзей внимательно. По коже пробежали мурашки...
Владимир Корф: Владимир скривился в ответ на слова Мишеля и махнул рукой. Он снова был наедине с собой, несмотря на то, что в камере помимо него вели разговор еще трое, хоть Андрей и молчал. Но думать Владимиру это не мешало. Он думал о своей прежней жизни, об Ане, о том, что могло быть...потом думал, что с ними сделают...и к тому моменту, как старика пригласили на выход, он уже представлял себе, как он и его друзья болтаются на виселице или их расстрел, или жизнь в ссылке... Прозвучавший выстрел заставил его вздрогнуть и открыть глаза. - То же, что и с ним. - машинально ответил он на слова друга.
Михаил Репнин: Миша отогнал туман кошмарных мыслей. Владимир был бесдушен, Андрей молчал, единственного "живого" человека в этих холодных стенах только что расстреляли... Репнин в каком-то диком чувтстве ужаса заходил кругами по камере. Он не хотел умирать, не хотел в ссылку! Внешне он старался сохранить остатки спокойствия. Еще не угасла надежда на спасение Александром. - Зато поправим здоровье на Сибирском то воздухе! - пытался шутить Мишель. Друзья тихо смеялись. - А какие там виды! - продолжал улыбаться сквозь страх князь. В этот момент в замке опять повернулся ключ. В камеру зашли охранники и какой-то капитан с бумагой в руках. - Государь Император Николай Павлович проявили великую милость: Его Величество прощает все прегрешения и жалует свободу поручику Андрею Петровичу Долгорукому. Вы свободны, князь. - охранники освободили руки Андрею и отступили, освобождая путь. Миша и Владимир закивали довольно головой, хоть и с легкой завистью.
Владимир Корф: - Все правильно, - согласился Владимир, кивая Андрею на прощание. На какую-то секунду у него мелькнула мысль, что если бы они знали заранее, что Андрея освободят, можно было выдать его за Долгорукого, а потом попытаться вымолить у императора прощение, или организовать побег оставшимся здесь...втайне он надеялся, что мысль о побеге пришла в голову и Андрею. Но ему, похоже, пришла в голову совсем другая идея...
Андрей: Андрей все время молчал. А что он мог сказать? Он вздрогнул лишь тогда, когда раздался выстрел. -Государь Император Николай Павлович проявили великую милость: Его Величество прощает все прегрешения и жалует свободу поручику Андрею Петровичу Долгорукому. Вы свободны, князь. - к Андрею пошли и развязали руки. Анрей удивленно смотрел на своих друзей и стражников. - Никуда я не пойду! - гордо заявил он скрестив руки на груди в знак протеста. А если пойду то только с друзьями! - он поймал их недоуменный взгляд. -Не смотритена меня так! Вы сделли бы точно также! - он посмотрел на офицеров. -Я зна, что я говорю и понимаю то, что делаю.-он протинул свои руки - Завязывайте обратно! Володя пост свой редактируй!
Владимир Корф: - Да ладно тебе, Долгорукий! Не ломай себе жизнь по вине какого-то подонка. Иди на волю и Мишеля с собой прихвати. - на губах Владимра появилась искренняя улыбка как признак радости за друга. Хотя, она могла сойти и за первый признак безумия... Долгорукому обратно завязали руки. Звук опускающихся тяжелых засовов усугубил тоску Владимира. Ему казалось, что чем меньше людей в камере, тем ближе его сумасшествие. Хотя, почему казалось? Так и было. Наедине с собой постоянно, Корф рано или поздно сошел бы с ума. Барон повернулся к Мишелю и внимательно на него посмотрел, будто что-то прикидывая. На самом деле он просто хотел сделать вид, будто что-то думает, на что-то надеется, чтобы успокоить весьма раздраженного друга. - Ждать и догонять - самое худшее. - сказал он, как бы невзначай намекая на помощь цесаревича, отвернувшись к окну. За маленькой решеткой кипела питерская жизнь горожан. Гул толпы, скрип колес карет, цокот копыт лошадей...признаки хоть какой-то жизни помогали ему не забывать, что все это не кошмарный сон, а суровая реальность. - А я говорил тебе, что Андрея выпустят, и оказался прав. Что еще я там говорил? - вдруг живо заговорил он, пытаясь отвлечься. - Аха, что и тебя простят. Так что готовься и ты скоро на выход. - пророчески произнес он и внезапно почему-то почувствовал, что если это произойдет, то он будет ужасно раздражен. Выкинув эти мысли из своей головы, он уселся напротив друга и вперился взглядо в какую-то точку на полу.
Михаил Репнин: - Не строй из себя пессимиста! И без того тошно! - недовольно крикнул он в сторону Владимира. - Байрон, тоже мне! Андрей остался стоять на месте. Долго держали паузу охранники, пока наконец капитан не удалился из камеры, пожав плечами. Михаил подбежал к Долгорукому. - Зря ты это сделал Андрей. В такой ситуации благородство не к месту. - покачал головой он. - Теперь второго случая ждать не придется. Отходя медленно в сторону сидящего Корфа он думал, что теперь действительно не придется ждать. Если Александр заступился бы за них, то выпустили бы их сейчас. Однако если приказ о помиловании был дарован только Андрею, значит для них с Владимиром написан "свой приказ". И спасения ждать уже не от кого и не от куда. - Видимо нам пора устраиваться здесь. - оглядел Миша взглядом камеру. - Сидеть будем долго. - подытожил он, сев на пол. Друзья скорей всего и сами поняли, что ничего другого кроме суда они не дождуться. - Эх...А мне бы еще пять минуточек бы на свободе... И ничего другого и не надо было... - затянул тихо Репнин. Он думал о Лизе, и о том, как хорошо бы было увидится с ней в последний раз...
Владимир Корф: Будто прочитав мысли Михаила, Владимир тихо поддакнул: - И мне... Он снова пытался выкинуть из своей головы мысли об Анне. Не время сейчас, ну не время... Он невидящим взглядом созерцал камеру, изучая каждый камушек. Мысли почти выветрелись из его головы, оставляя в том бессознательном состоянии, когда ни о чем не думаешь и даже заснуть не можешь. На город почти опустилась ночь. Но всех присутствующих ждал сюрприз: проясненное сознание Корфа родило на тьму божию безумную и одновременно гениальную идею. - А давайте сбежим? - немного неуверенно произнес он, подняв голову и уже придумывая план побега.
Михаил Репнин: Михаил поднял вверх глаза и повернулся к Владимиру, тихо спрашивая: - Ты хочешь сбежать? Но ведь это... это... - стал в недоумении разводить руками князь. Андрей удивленно посмотрел на Корфа. Однако не сказал ничего. Ведь за побег его могли лишить помилования... Сам Репнин неожиданно задумался, а ведь и вправду! Быть может последнее, что он увидет, это здание Петербургского суда и дорогу по направлению к Сибири. И это в лучшем случае! Если последним не будет "прекрасный вид из окна" камеры и висящая веревка на уровне шеи. Ему вдруг захотелось совершить любую глупость, лишь бы вновь увидеть глаза девушки, ставшей для него самой близкой всего за одну ночь. - А что? Если мы так хотим в последний раз увидеть свет, почему бы не устроить это!? - вскочил Миша резко с пола. - Я бы сейчас готов был на все, лишь бы заполучить последний шанс увидеть... - запнулся он. Чуть не проболтался! - Дом! Родные стены! - быстро выкрутился Репнин.
Владимир Корф: - А ты безумнее, чем кажешься. - спокойно воспринял воодушевление друга Владимир. Впервые Михаил не раздумывая согласился на то, что он предложил. Это был последний шнас увидеть отца и Аню, свет белый, возможно...безумно, но в их ситуации больше ничего нельзя было сделать.
Михаил Репнин: Михаил усмехнулся. - У меня были неплохие учителя! - сделал он показной поклон Владимиру. Обернувшись вокруг себя, Миша осмотрел стены камеры неприступной крепости. Как же им отсюда выбраться? Подкоп не сделаешь! Он подошел к окну и подергал решетку, та даже не качнулась. Повернув лицо к друзьям, он спросил: - Будут предложения, как мы сможем отсюда выбраться?
Владимир Корф: Проследив за действиями друга, Владимир уткнулся взглядом на дверь, за которой послышались шаги проходящего мимо сторожа, и потянул Михаила вниз, чтоб не вызывать подозрений, - мало ли, заглянут в камеру. - Выход отсюда только один, - кивнул он на дверь.
Михаил Репнин: Мишель с полуслова понял друга. Кивнув в ответ, он на корточках пробрался к стене с правой стороны от двери, Владимир же встал с левой стороны. Андрей молча кивнул головой и встал напротив двери, чтобы при входе в камеру охранники не заподозрили засаду с боку. Репнин явственно услышал голоса и шорохи за дверью. Это было не похоже на обычный обход, а значит имело смысл ждать "визит в камеру". Михаил на секунду задумался, быть может не стоит этого делать? Он посмторел на Корфа, но он лишь со спокойствием показал руками, что сейчас сюда зайдут. Передумав отказываться, Миша прислушался к звукам. В двери начал поворачиваться ключ. Тюремщик, посмотрев в окошко, со скрипом отворил дверь. В этот момент Андрей соскочил с места и стал заламывать руки тюремщика, Михаил ударил последнего зашедшего офицера, а Владимир замахнулся на первого охранника, тот защитился рукой от удара...
полная версия страницы