Форум » Город » Камера в Петропавловской крепости » Ответить
Камера в Петропавловской крепости
Владимир Корф: Камера для заключенных
Александр Николаевич: Александр, переодевшись в охранника, в сопровождении молодого офицера направился в камеру к поручикам. После недолгого спора с охранником у двери, наследник отдал ему тяжелые ключи и он открыл дверь камеры. Оттуда потянуло сыростью и холодом. Александр недолго колебаясь, зашел внутрь, оказавшись за спиной охранника. В этот момент князь Долгорукий неожиданно прыгнул на тюремного охранника, а самого Александра толкнули в бок и уже у нападающего занеслась рука для удара, но цесаревич, вовремя сориентировавшись, подставил свою для блока. Наконец разглядев горе-беглеца, а это был Корф, который также увидел лицо наследника престола, Александр тихо сказал: - А вы господа, отчаянные! Еще более усугубить свою участь побегом! На это не способны были и самые первые храбрецы, которых я знал! - улыбнулся он. Поручики от шока выпустили своих "пленников". Офицер начал громко ругаться и звать подмогу. Александр лишь резко остановил его рукой. - Не нужно никого звать, подпоручик. Ведь офицеры здесь и уже никуда не собираются!
Владимир Корф: Увидев наследника в форме тюремщика, Корф побледнел. Какого черта?! Что он здесь делает?! - Ваше Высочество? Чем обязаны? - спросил Корф все с тем же удивленно-напуганым видом, опуская руку. Вот действительно, теперь только этого не хватало...ты как всегда невовремя все затеваешь, Корф!
Александр Николаевич: - Я хотел убедиться, что с вами все в порядке. - ответил Александр. Обернувшись назад, он указал рукой рукой на дверь охраннику, нечего ему было слушать. Тот, кряхтя, вышел в коридор. - Кроме вас, я был еще обязан вашим невестам и сестре. Они очень переживают, и ради их спокойствия мне пришлось устроить этот маскарад. - он посмеялся, расставив руки в стороны. Поручики улыбнулись и отошли чуть в сторону. В их глазах мелькнула надежда на освобождение. Ах, как же жутко Александр себя чувствовал в эту минуту! Неужели все закончится для них здесь, в этой камере? - Господа, мне очень жаль, но Император не пожелал услышать моих доводов. Он намерен передать вас суду. - он виновато наклонил голову. - Но в свою очередь я обещаю, что перепробую еще множество способов, чтобы освободить вас, или хотя бы как-нибудь облегчить вашу участь.
Михаил Репнин: Как только Михаил увидел переодетого Александра, а точнее сказать услышал, руки опустились от шока сразу. И сначала легкая улыбка не сползала с лица. Он был уверен, что сейчас Александр освободит их. Радость затуманила прежде строго логический ум. Князя не смутило странное появление наследника, странное сопровождение, отсутствие каких-либо бумаг, странное начало разговора... В мыслях он уже был дома с родными и близкими за сытным ужином и шампанским. У него даже заурчало в животе! Однако услышав последние слова цесаревича, Михаил снова попал в реальность. - Наша участь не так ужасна. - еле слышно сказал он. - Спасибо, Александр, что вас волнует наша жизнь, но пожалуй лучше, если мы просто дождемся суда. - небрежно кинул Репнин. Тоска с невыносимой силой нахлынула на князя... Было тяжело любезничать. Надежды вновь рухнули, так и не начав сбываться.
Владимир Корф: - Что ж, этого следовало ожидать, - согласно кивнул Владимир. - Но почему все трое? Верните свободу Репнину и Долгорукому, я сам за свои поступки отвечу! К концу фразы Корф уже распалился до предела. Он уже был согласен даже на пулю в лоб прямо сейчас, лишь бы больше не сидеть в этой холодной камере и по своей глупости ломать жизнь друзьям.
Александр Николаевич: Александр помотал головой. Он не видел приказ о помиловании Долгорукого, поэтому отвечал Владимиру о всех троих: - Император не делит осужденных на правых и виноватых. Не доложив о дуэли, вы поставили себя в один ряд с декабристами, где сажали каждого, кто хоть имел касательное участие. Поэтому дуэлянты ли вы, секунданты или просто мимо проходили. Виноват каждый. - он подошел близко к друзьям. - Единственное, что пока могу предложить вам, это передать записки вашим девушкам или родственникам. - произнес Александр проникновенно. - Быть может на словах? - спросил он, заметив легкое смущение офицеров. Это хоть как-то успокоет двух барышень, что сидят у него в кабинете и готовы закричать от отчаяния...
Михаил Репнин: Мишель прислушался к словам своего бывшего подопечного. Посмотрев на него пристально, он недолго думая, положительно покивал головой. - Да! Пожалуй я передам через вас пару записок, если вы не против? - сказал Михаил. Конечно, зная, что скоро тебя ждет ссылка или каторга, хочется оставить близким людям "последнее слово". Написать хотелось так много и так многим. Но нельзя злоупотреблять добротой Цесаревича. Пожалуй двух достаточно, Наташе и Лизе... - А... - протянул Репнин. - Клочок бумаги здесь есть? Александр крикнул, чтобы принесли несколько листов. Охранник притащил из запасников несколько листиков ужаснейшего качества. Но жаловаться не приходилось. Спасибо, что есть хоть это... Взяв, один из них и прислонивши к холодной стене, Михаил начал писать: Дорогая сестренка, Я не знаю, смогу ли я вновь обнять тебя или услышать твой голос, поэтому я хочу сказать сейчас, что очень люблю тебя и надеюсь, когда выпустят Андрея ты будешь счастлива с ним. Родителям пока не пиши. Не стоит раньше суда теребить им душу. На приходящие мне письма отвечай просто, Мишеля пока нет. Надеюсь, еще свидимся! Не переживай за меня. Обещаю, все будет хорошо! Ты же знаешь, я не бросаю слов на ветер. Уверен мы еще устроим бой подушками! Будь счастлива, моя милая Наташка! Твой неродивый братец! Над вторым Михаил думал дольше. Наконец, решившись, он написал так: Дорогая Лиза, Простите, что пишу так просто. Но за то время, что я вас знаю, вы стали по-настоящему близким мне человеком. Ах, как я часто вспоминаю тот вечер... Эти воспоминания помогали мне согреться в холодной камере. Однако, если я для вас что-то значу, то прошу, забудьте меня! Мы ждем с Владимиром суда и после я не увижу вас долгое время. Мне тяжело это сознавать. И с каждой минутой все сложнее. Но я лишь прошу, живите хорошо и иногда вспоминайте поручика, сердце которого было похоже на камень, пока не появились Вы... Смешно признаться, я за долгое сидение здесь сочинил стихотворение! Оно глупое и малюсенькое, но зато искреннее. Словно по сердцу ступаешь ты, Рассыпая звезды и цветы. Я не знаю, где ты их взяла, Только отчего ты так светла И тому, кто мог с тобой побыть, На Земле уж нечего любить? Надеюсь, оно будет напоминать Вам обо мне... Князь Михаил Репнин Перечитав, он понял, что написал слезную ерунду! Глупо для бывшего адьютанта наследника. Но переписывать некогда, поэтому он лишь протянул два листка Александру. Один был подписан просто, Натали Репниной, на втором был адрес. Михаил отдал письма и сел на табурет в углу, закрыв лицо руками...
Владимир Корф: - А я, пожалуй, никому ничего писать не буду. Не хочу травмировать... - тихо произнес Корф, развернувшись и вернувшись на свое место, где сидел. - Пусть живут счастливо и не беспокоятся обо мне. Так и скажите, Александр Николаевич. И в подтверждение своих слов кивнул, больше уговаривая себя более ничего не добавить к сказанному. Смиряться со своей участью и по глупости отказываться от всего, что любил, как оказалось, тяжело. Очень тяжело. Слишком для него тяжело. Стоило только на секунду закрыть глаза, - и перед ним возникал образ Ани. Стоило забыться, - он слышал в воспоминаниях ее голос. Стоило задремать, - он во сне оказывался в ее объятиях. Но она ускользала и он бредил. Что, конечно, не могли не заметить его друзья-"сокамерники". Но для него в этом не было ничего странного. Он начал считать часы до своей смерти.
Андрей: В голове Андрея была такая каша, что расхлеывать ее нужно было лет 200. Он пстоянно молчал, только изредка кивал головою, казалось он просто сьезжает с катушек. Но, он ни о чем не жалел. Немного ошарашеный от пявления Александра, он взял лист бумаги и начал быстро писать письмо Натали. Написать много хотел он, но не в силах разобрать все свои мысли и собрать их в кучу, он написал очень кратко. Дорогоая, Натали! Мне искрене жаль,что все так получилось. Надеюсь вы меня простите и поймете. Я вас люблю. Не переживайте за меня, я этого нестою. Вы достойны лучшего. Желаю вам счастья. Андрей. Он отдал Александру письмо. Потом подумал, что написал его как предсмертное. Грустно улыбнулся и посмотрел на своих друзей. Нет, я ни о чем не жалею!
Александр Николаевич: Когда господа передали все, что хотели: Репнин - два письма, Долгорукий - одно, а Корф - привет, Александр кивнул головой и громко выдыхнул. - Хорошо, господа. Я надеюсь, это была наша не последняя встреча. - повернулся он слегка боком. - Я все передам адресатам. - показал цесаревич письма. Позвав громко охранника, он прошел к выходу. - Я позабочусь о вашей судьбе, слово чести! - громко крикнул он и зашагал по коридору прочь из тюрьмы. Удаляясь с "места встречи", он слышал лишь задраженные возгласы тюремщика и лязг закрывающейся двери. Вместе со звуком скрипнуло его сердце. Наследник пообещал себе, что немедленно вернется во дворец и поговорит с отцом. Не должны эти ни в чем неповинные люди страдать за его ошибки. Это слишком суровая расплата! Он вспомнил недавний разговор с Жуковским, где говорил ему, что "он расплатится за эту шалость сполна", кажется Александр только сейчас понял весь смысл своих слов... ---------------------------------> Зимний дворец
Владимир Корф: - Надежда умирает последней, да, ребята? - заключил Корф, глядя, как закрываются двери за цесаревичем. Он так много ждал от его прихода, и теперь чуть не умирал от разочарования. Конечно, Аня не будет довольна его словами, она будет до последнего ждать и надеяться, бостовать за его помилование, он был в этом стопроцентно уверен. Ждать и надеяться, вся мудрость в двух словах... - мысли Корфа процитировали какую-то древнюю мудрость, которую впоследствии использует для своего романа известный писатель Дюма. - Смириться и не жалеть... Пальцы судорожно сжали православный крестик, висевший на цепочке на его шее, губы сами собой в последний раз прошептали молитву, которую Корф помнил с детства...и при этом он не был таким уж верующим человеком. В окопах и в тюрьме атеистов нет.
Михаил Репнин: - Ну конечно последней Владимир! - пытался улыбаться Михаил. Оставшись сидеть в углу, он стал водить рукой по стенам камеры. Он уже почти привык к ним... - Как вы думаете, нас сошлют в Сибирь или куда поближе? - сказал он не совсем оптимистическую мысль, однако сейчас ему жутко захотелось поговорить. О чем угодно, лишь бы не слушать эту звенящую тишину, давящую на уши. Как только твоя жизнь оказывается на волоске, задумываешься о том, как ты ее провел... Мишель решил, что потратил ее впустую. На всяческие глупости. Дал бы Бог второй шанс! Сейчас он бы все изменил. Хотя, что обманываться? Мы не задумываемся ни о чем, пока не теряем это... - Я бы предпочел что-нибудь поближе к морю! - усмехнулся он, устраиваясь по-удобнее.
Андрей: Андрей посмотрел на Мишель и улыбнулся. -Да, возле моря было бы хорошо. В горах тоже не плохо, там пейзажи красивые.- Андрей замечтался. А что печалится? Тем более это могут быть последние часы их жизни. тут заурчал его живот. -А сьел бы я сейчас, жареную баранину или луковый пирог. - вспомнил свои любимые блюда Андрей, он даже почувствовал привкус баранины во рту. Я точно схожу с ума....Ну и ладно...
Владимир Корф: - Ребята, не сходите с ума! - не выдержал Корф и рывком поднялся с места. - Нам что, впервой в переделки попадать? Отнеситесь к этому как к очередной детской проказе, ну посидим в углу и простят. Смиритесь! - Владимир сам не мог понять, с чего вдруг взялся такой оптимизм. Он подошел к окну и воззрился на ночное небо. - И тогда все действительно будет так, как вы к этому отнесетесь.
Михаил Репнин: - Да! Действительно! - вскочил с места Репнин и зашагал по камере. - Я вот уже вообще не переживаю. Какая разница, что ждет дальше. Что будет, то будет! - Мишель держался рукой за стену. Ну конечно они все бояться, и сейчас пытаются завуалировать страх. Но все же, нельзя сидеть и рыдать на полу! Нужно видеть что-то за пределами своей клетки. Хотя бы понадеяться на чудо... - Нас слава Богу не вешают, а мы всего лишь ждем суда. Быть может нас вообще оправдают, разобравшись во всем!? Надеюсь, что так и будет... - он подошел к Корфу и посмотрел на него. - Просто согласись, Вольдемар, обстановка не настраивает на теплые разговоры. Посмотри хотя бы на это окно! Как они предлагают любоваться из него пейзажем?! - громко рассмеялся Михаил.
Андрей: Андрей засмеялся. - Мишель, я всегда любил ваше чувство юмора. Андрей бы сейчас спел что-то веселое, была бы под рукой гитара. -А вобще ребята, я рад, что вы мои друзья! - улыбнулся он. На душе стало тепло и как-то весело. Все мысли куда-то испарились, остались только лица своих друзей. -Знаете что? Мне почему-то хочется петь.-засмеялся он.
Владимир Корф: - Вряд ли до нас здесь сидели приличные господа, которым нужен был приличный пейзаж, Мишель. - иронично сказал Корф, а потом покосился на повеселевшео вдруг Андрея. - А сойти с ума это была бы идея, - вдруг зашептал он, заговорщицким тоном. - Вызовут лекаря сюда, а он нас в психушку и определит, и пока будут перевозить мы и сбежим! Вот только, если это будет доктор Манн, нам не повезет, догадается, он хитрый малый... Корф уже походил внешне на сумасшедшего, чем только смешил друзей. Лучше пусть смеются, чем плачут, - думал тот, затевая все это.
Михаил Репнин: Михаил в голос рассмеялся, так что наверное в этот момент все охранники посмотрели в окошко. - Владимир, вот ты все-таки умный, но иногда говоришь сущие нелепицы! Ну кто ж нам, преступникам докторов вызывать будет?! Тебе вон даже руку не соизволили обработать! - указал Мишель на рану друга. - Будут они тебе Манна вызывать из дворца. Дадут по голове - вот и лучшее лекарство! - они еще смеялись, а потом Репнин неожиданно задумался. Он вспомнил в каком состоянии выводили некоторых пленных, от белой горячки те уже языками не ворочали. Ужас! Но не стоит о плохом... Только начало успокаиваться сердце... - Или могут еще водки дать. Но это уж совсем, если мы по стенам лазать начнем! - старался обратить в шутку свою минутную задумчивость Миша.
Андрей: Андрей посмотрел на Владимира. - Да, лучше всего не делать больше никаких попыток к бегству, а вдруг нас уже оправдали, а мы тут дров наломаем. - уже серьезно сказал Андрей, не восприняв шутки Владимира и Михаила. Опять стало как-то грустно, Андрей сел на свое место и подумал о Натали. Так печально было, так долго не слышать ее голоса, не видеть ее улыбки, глаз... Андрей улыбнулся их совмесным воспоминаниям из прошлого. Захотелось чего-то обыденого, простого - того, что каждый день. - Виски бы и сигару. - тихо сказал он.
Владимир Корф: От шуток Михаила стало на секунду легче... Смех продлевает жизнь...?) - Тоже верно... - согласился Корф, а потом подозрительно прищурившись, покосился на Андрея: - Тебе?! Сигару?! Дрюх, ты хоть раз в жизни курил?!
полная версия страницы